Статтю присвячено ідентифікації матеріалів Корчуватівського могильника, зроблено спробу нової інтерпретації поховальних комплексів цієї пам'ятки.
Статья посвящена идентификации и новой интерпретации погребений Корчеватовского могильника.
Внимательное прочтение статьи И. М. Самойловского с привлечением архивных материалов позволяет говорить о наличии на могильнике 106 погребений.
В результате анализа погребального обряда и инвентарного комплекса захоронений была сделана попытка пересмотреть культурную принадлежность некоторых погребений. На наш взгляд, погребения Корчеватовского могильника принадлежат к двум разновременным памятникам. Среди погребений с кремацией выделено шесть погребений, которые за особенностями погребального обряда и характером инвентаря, на наш взгляд, не имеют отношения к зарубинецкой культуре, а связаны с подгорцевским вариантом милоградской культуры. К этому же периоду относятся одно кенотафное погребение (101), одно разрушенное погребение (93), семь трупоположений и семь погребений черепов, которые, возможно, являются остатками трупоположений. Могильник милоградской культуры включал в себя 22 погребения с биритуальным обрядом, а 84 погребения с трупосожжениями относятся к могильнику зарубинецкой культуры. Время функционирования милоградского могильника приходится на период от VI в. до н. э. до конца III — начала II в. до н. э. Вероятно, последний период существования милоградского могильника совпадает с началом функционирования могильника зарубинецкой культуры.
The paper focuses on the identification and new interpretation of burials from Korchuvate burial-ground.
Close inspection of I.M. Samoylovsky’s paper, with invoking the materials from archives, suggests that the burial-ground accounted for 106 burials.
Basing on the analysis of burial rite and archaeological findings from burial complexes, the author has making attempt to revise the cultural identification of some burials. In the author’s opinion, the burials from the Korchuvate burial-ground belong to two different chronological strata. As for cremations, the author believes that six burials are not relevant to Zarubyntsi culture; rather they are related to the Pidhirtsi variant of the Mylohrad culture. Moreover, one cenotaph burial (101), one ruined burial (93), seven lying burials, and seven burials of skulls, which probably represent physical remnants of some lying burials, are also attributed to the above-mentioned period. The burial-ground of Mylohrad culture contained 22 biritual burials, and 84 cremations are related to the burial-ground of Zarubyntsi culture. The Mylohrad burial- ground is attributed to the period between the sixth century BC and the turn of the third and the second centuries BC. Conceivably, the last period, over which the Mylohrad burial-ground was used, coincides with the first period of the Zarubyntsi burial-ground.
