Викривлене сприйняття неолітичної революції призвело до застою й відвертих помилок у вивченні неоліту. Пропону- ються можливі виходи подолання цієї ситуації.
Понятие «неолитическая революция», введенное Г. Чайлдом, стало известно в Советском Союзе в 1950-е гг. Из- начально идеи этого исследователя были восприняты как такие, что имели отношение лишь к экономической сфере человеческой жизни, в первую очередь, это возникновение земледелия и скотоводства. Поэтому длитель- ное время советская и постсоветская археология оставалась на позициях автохтонного развития неолита Восточ- ной Европы. Игнорирование закономерностей неолитической революции, которые Г. Чайлд связывал с социаль- ным развитием общества и с идеологией, мешало пониманию неолита, не позволяло искать причины и движущие силы перехода к новому способу жизни.
Отказ от такого механистического восприятия неолита как чисто экономического явления позволяет наметить механизм постепенного перехода к новому образу жизни в виде образования культурно-исторических областей в неолите, которые были результатом конкурентной борьбы и одновременно формой общественного регулирования отношений с соседями. Культурно-исторические области рассматриваются также как информационные структуры, в рамках которых распространялись инновации, происходящие из региона Ближнего и Среднего Востока.
Высказывается также предположение, что предпосылкой неолитической революции в Украине были мигра- ции населения из Ближнего и Среднего Востока в конце плейстоцена — начале голоцена, что привело к появле- нию здесь ряда индустрий, традиционно рассматривающихся как мезолитические. В дальнейшем эти миграции облегчили диффузию культурных традиций Ближнего и Среднего Востока и обусловили быстрое распространение неолитического способа жизни на территории юга Восточной Европы.
The concept of «Neolithic Revolution» introduced by G. Childe became known in the Soviet Union in the 1950-s. Initially, this researcher’s ideas were apprehended as such that they were concerning only economic sphere of human life, first of all, the origin of agriculture and cattle breeding. As a result, the Soviet and post-Soviet archaeology for long time remained on positions of autochthonous development of the Neolithic in Eastern Europe. Dropping Neolithic Revolution rules, which G. Childe related with the society’s social development and with ideology, prevented the understanding of the Neolithic and did not allow searching for the reasons and moving forces of transition to a new way of life.
Rejection of such mechanical perception of the Neolithic as a purely economical phenomena, allows outlining the mechanism of gradual transition to the new way of life reflected in development of cultural and historical areas in the Neolithic which were the result of competitive struggle and, at the same time, the form of public control over the relations with neighbours. Cultural and historical areas are considered also as information systems within which the innovations coming from the Near and Middle East region extended.
The author comes out with the assumption that precondition of the Neolithic Revolution in Ukraine were population shifts from the Near and Middle East in the end of the Pleistocene and the beginning of the Holocene which has led to the rise of some industries here traditionally considered as Mesolithic. Further these migrations facilitated diffusion of the Near and Middle East cultural traditions and caused fast distribution of the Neolithic way of life in Eastern Europe South territory.
