У статті йдеться про проблему раннього датування
курганів Північного Надчорномор’я та Передкавказзя.
Доведено, що помилковим є датування таких курганів
за датами, які пов’язані з сакральними спорудами (святилищами). Треба відокремити ці комплекси та досить
ранні поховання на їх території як ґрунтові, безкурганні,
та визнати їх хронологічний пріоритет. Будівництво в
подальшому курганів на території святилищ (38—37 ст.
до н. е.) вказує на спільний сакральний простір населення
епохи палеометалу.
Анализ ранних дат и стратиграфии «подкурганных» комплексов (вторая половина V тыс. до н. э.) позволил прийти
к выводу, что они не связаны непосредственно с курганной насыпью, а относятся к сложным монументальным
сооружениям — святилищам. Святилища хронологически предшествовали курганам и функционировали долгое время без создания над ними насыпи. Часть святилищ имела астрономические ориентиры и была связана
с календарно-зодиакальной символикой. Иногда на территории святилищ совершались захоронения, которые
были одновременно им и имели сакральный характер. Это были грунтовые захоронения, и насыпи над ними не
возводились.
Курганные насыпи над святилищами стали появляться после того, как в сакральном месте осуществлялись
захоронения более поздних эпох (не ранее 38/37 вв. до н. э.). Эти насыпи ошибочно связывают с грунтовыми
захоронениями или с грунтовыми святилищами. Датировка курганных насыпей по датам сакральных грунтовых
погребений (а также по дереву «столбовых святилищ») ошибочно удревнила даты появления первых курганов в
Степном Причерноморье и Предкавказье.
Разделение этих комплексов во времени и пространстве (грунтовое святилище и собственно курган) позволило сделать выводы о существовании грунтовых святилищ в 45—40 вв. до н. э. Курганы появляются позднее, их
установка на месте святилищ связана с сакральностью места. На всей территории Европы курганы появляются
практически одновременно, в 38/37 вв. до н. э., хотя и в разных культурах. Можно предположить Центральноевропейское и Нижнедунайское влияния на формирование идеологических представлений населения Степи. В
частности, феномен грунтовых святилищ среднего энеолита, возможно, возник под Центральноевропейским
влиянием и, очевидно, имел структурное сходство с другими комплексами, построенными в соответствии с движением небесных светил в позднем неолите Центральной и Атлантического Европы. Появление святилищ можно отнести к кругу археологических свидетельств о взаимодействии мира ранних земледельцев Юго-Восточной
и Центральной Европы с подвижным населением «степного» мира. Курганы Степного Причерноморья и Предкавказья синхронны европейским курганам, их удревнение по датам святилищ является ошибочным.
Analysis of early dates and stratigraphy of burial mound complexes (the second half of the V millennium BC) led to the
conclusion, that they are not directly related to the burial embankment, but relate to complex monumental structures —
sanctuaries. The sanctuaries preceded the burial mounds in chronological aspect, and they functioned for a long time without creating an embankment above them. The part of sanctuaries had astronomical reference points and were connected to
calendar-zodiac symbolism. Sometimes burials were carried out on the territory of sanctuaries; these burials had sacral
nature. These were flat burials and the mound above them were not erected.
Burial mounds above the sanctuaries began to appear after burials of later epochs were carried out in sacral places (not
earlier than 38/37 BC.). These mounds erroneously are associated with flat burials or ground sanctuaries. The dating of
burial mounds by the dating of sacral flat burials (or by the dating of «pillar sanctuaries») mistakenly depreciated the dating
of appearance of the first mounds in the Steppe Black Sea region and Transcaucasia.
The separation of these complexes in time and space (the flat ground sanctuary and the burial mound itself) allowed
drawing conclusions about the existence of this sanctuaries in 45—40 BC. The burial mounds appear later, their installation
in the place of sanctuaries is connected with the sacral nature of the place. Throughout Europe, barrows appear almost
simultaneously, in 38/37 BC, although in different cultures. It is possible to assume the Central European and Lower Danube
influence on the formation of ideological ideas of the Steppe population. In particular, the phenomenon of sanctuaries of the
Middle Eneolithic may have originated under Central European influence. It obviously had structural similarities with other
complexes built in accordance with the movement of the celestial luminaries in the late Neolithic of Central and Atlantic
Europe. The appearance of sanctuaries can be attributed to the circle of archaeological evidence of the interaction between
the world of early farmers of Southeast and Central Europe and the "steppe" world of the pastoralists. The barrows of the
Black Sea and Caucasian steppe are synchronous with European burial mounds, and their ancientization and equation with
the dating of sanctuaries is erroneous.
